Официальный сайт Марианны Алферовой
 |
     |
 |
Пейзаж с озером Нево
Марианна Алферова
1 | 2 | 3 | 4Рем беспомощно оглянулся. Взгляд его встретился со взглядом Женьки. Смесь ярости и отчаяния в беззащитных, лишенных привычных стекол, глазах. Женька зачем-то попыталась улыбнуться, но лишь бессмысленно растянула губы. - Из чего ты делаешь воду? - спросил Рем шепотом, наклоняясь к сыну. Сашенька тяжело вздохнул. - Я скажу, но только ты никому, ладно?.. Рем кивнул. - Мы пьем то, что в колодце. В Танькином колодце. Сначала не получалось, меня все время сташнивало. И Толика тоже. И Таньку... Но потом мы привыкли. Научились. Надо, оказывается, напиться и сесть на солнцепеке, приговаривая: “Я - страшасик, я - страшасик...” Танька говорит, что страшасики из-за нынешнего солнца произошли. Теперь особенное какое-то солнце, ультрафильтовое. И, видишь, получается... Только ходить стало трудно. И вода неудобная. Ее никак не добыть из себя, потому что она повсюду скапливается. Осталось немного совсем: отрастить воротник как у страшасика... - Сашенька, - прервала его Женька, не в силах слушать больше, - ты же человек, а не страшасик. - Да, - согласился мальчик. - Но страшасиков мало, а людей много. И все люди хотят страшасиковой волшебной воды. Это несправедливо. Он спрятал раздутые ладошки под одеяло и затих, утомленный долгим разговором. Рем встал и направился к двери. На мгновение взгляд его коснулся Женькиного лица, но тут же соскользнул. Женька отступила, пропуская Рема, и пошла следом молча. Ремова жизнь сейчас была хрупкой как стекло. Рем вышел на веранду. Стекла здесь были закрыты фольгой, лишь кое-где тонкие лучики, как копья, проникали сквозь щели, и упирались остриями в пол, стены и потолок. Мать Рема сидела в плетеном кресле и чистила порошком старые щербатые чашки. Увидев сына, она замерла, в одной руке продолжая сжимать чашку, а другой оперлась на ручку кресла. Рем вытащил из-под стола завернутую в пожелтевшую газету бутылку, плеснул в чашку темно-вишневой, почти черной жидкости, и выпил. - За ребенком не можешь уследить. - Он глядел прямо перед собой и постукивал чашкой о край стола. - Что тебе надо от меня? - раздался в ответ несчастный и озлобленный голос. - Я своих детей вырастила, никому не подкидывала. Я старая, оставь меня в покое. - Что, я мало воды присылаю?! - рявкнул Рем. - У твоего ребенка есть мать, пусть она о нем и заботится! - У Инги Сергеевны дрожали руки, и она едва не выронила чашку, но справилась с собой, и даже ухватила щепоть порошку, делая вид, что хочет чистить дальше. - А она удрала и ребенка бросила. - Пусть хоть она спасется, - тихо сказал Рем и снова плеснул себе в чашку из бутылки уже самую муть со дна, с осадком. - Ты всегда был тряпкой, сынуля! - Инга Сергеевна поставила чашку на стол, будто ставила печать на приговор. - Я все жду, когда ты повзрослеешь и перестанешь пускать слюни. Но, как видно, не дождусь. - Ну зачем вы так! - не утерпела и вмешалась Женька. Рем раздраженно махнул рукой - мол, не лезь не в свое дело. - Хорошо, я Сашку заберу к себе, отправлю в больницу и... - Не отправишь, - прервала его мать. - Я уже вызывала врача, а он даже не дал направления. В больнице нет мест. Врач дал дополнительный талон на воду и уехал. А вода-то мерзкая, технической очистки. Она притянула Ремову чашку к себе и принялась чистить. Что-то в ее жестах и голосе было торжествующее, победное. Но Женька заметила с удивлением, что в мелких морщинках у глаз дрожит влага и, тихонько пробиваясь по грязным складочкам, скатывается вниз, к трясущемуся подбородку. Женька перевела взгляд на Рема. Но тот пинком распахнул дверь и бросился наружу, спешно прилаживая на глаза очки в сетчатой оправе. - Мы вам страшасика привезли, - сообщила Женька с укором, - он пока маленький и больной, но скоро сможет воду давать. Инга Сергеевна быстро наклонилась, промокнула фартуком глаза и выпрямилась. - Где же его держать? И как? Или вы лицензию хотите взять? - спросила она с издевкой. - Ну так будете за эту лицензию всю воду отдавать. Ха-ха... - Он маленький, его можно где-нибудь в доме спрятать, - предложила Женька. - Ну вот, чокнутый побежал колодец зарывать! Женька не сразу поняла, что эти слова относятся к Рему. ХХХ Выскочив из дома, Рем остановился на мгновение, потом вытащил из-под навеса лопату и побежал к колодцу. Колодец был вырыт как раз на границе между участками, и по преданию Ремовой семьи - совместно с соседями. Но нынешний их сосед почему-то считал колодец своей собственностью. Рем сорвал крышку и принялся кидать внутрь землю. - Вот вам, вот вам, вот, вот... - приговаривал он по-детски, кипя от бессильной злобы. Женька подбежала следом, но остановилась подле, не рискуя приблизиться. - Эй, что делаешь? Что делаешь? - завопил вдруг кто-то за спиной. Рем обернулся. Дядька в ватнике и ушастой зимней шапке бежал к нему, размахивая руками. - Что делаешь, гад?! - повторил мужичонка, подбегая и спихивая ушастую шапку на затылок. - Ремка, очумел что ли? Я ж свой колодец каженную неделю чищу, нормальной воды дожидаюсь! - Дожидайся! - Рем подцепил лопатой новый ком земли и швырнул в колодец. Мужичонка от злости крякнул и, схватив кривую суковатую палку, кинулся к Рему. - Пошел отсель, понял?! Рем обернулся и легко, будто играя, выбил из рук мужичонки палку. - Я ж две машины чистого песку туда вбухал, - захныкал владелец колодца. - Две машины песку, знаешь, сколько стоят? Вода уже почти настоящая пошла, а ты... - От твоей нормальной воды у меня сын умирает! - Так они что, бесенята, ее пили? Так выходит? - ахнул сосед. - И то, гляжу, Танька моя пухнуть начала... - Сосед понурился, даже уши на шапке обвисли. Но лишь Рем вновь взялся за лопату, мужичонка прыгнул на него с неожиданной ловкостью, норовя ухватить врага за горло. Сцепившись, они покатились по земле. Женька подбежала к ним, готовая огреть соседа палкой, если тот окажется сверху. Но сверху очутился Рем. Несколько раз он стукнул слабосильного противника о землю и поднялся, отряхиваясь. - Копай, копай, - прохрипел мужичонка, поднимаясь и нахлобучивая на голову свалившуюся в драке шапку. - А на завтра я его опять откопаю. Понял? Рем, взявшись было за лопату, в сердцах вновь всадил ее в песок. - Слушай, Кузьмич, ты совсем дурак или частично? Кто теперь песком воду фильтрует? Тебе биофильтр нужен. Понял? - передразнил он соседа. - Какой такой фильтр? - недоверчиво спросил Кузьмич. - БИОФИЛЬТР. Можно наш, по лицензии. Но лучше импортный бери, шведский, их теперь повсюду продают. Когда мы дамбу полностью закрыли, и наше дерьмо к скандинавам течь перестало, фильтры им оказались не нужны. Их теперь по дешевке к нам везут. Только смотри, на просроченный не нарвись. - И дорого стоит? - Литров сто воды. Если, конечно, шведский. Вальку-Водника знаешь? Он подешевле может продать - ворованный. Но все равно вода только для технических нужд будет. Пить ее нельзя. - Сто литров, - повторил Кузьмич, вытирая разбитую губу. - Где ж их взять, а? - Может, нам страшасика в колодец запустить?.. - предложила Женька, но не договорила - Рем пребольно толкнул ее в бок. - Какого страшасика? - тут же навострил уши сосед. - Это она так, теоретически, - неестественно рассмеялся Рем. - А, “титически”... Это оно, конечно... - пробормотал Кузьмич и нахлобучил шапку пониже на лоб. - А колодец не тронь. Я фильтры самые лучше поставлю, вот увидишь! И он пошел назад к дому, при каждом шаге передвигая на голове шапку, будто искал для нее единственно нужное место, но никак не мог найти. ХХХ - Может так и надо жить: копать колодец и ни о чем больше не думать. Такие иногда роют, роют и натыкаются на источник. Старая истина: дуракам везет. - Рем подкрутил в гаснущей керосиновой лампе фитиль и посмотрел на Женьку. Она сидела в кресле, обхватив колени руками, и не мигая смотрела на огонек. Губы ее полуоткрылись и слегка подрагивали, будто Женька про себя читала молитву. - Не поможет колодец, - сказала она. - Тут надо что-то другое. Нужно, чтобы из земли огненный столп поднялся, рассыпая искры, а люди бы повалились на колени и закричали “Верую”! А потом встали и каждый частичку веры с собой унес. Вот как надо. А колодец в первый же день вычерпают, а на дно дохлых кошек накидают. - Огненный столп - это прекрасно, - согласился Рем. - Только кто на себя эту ношу взвалит? Нет таких. Может, кто-то и хотел бы в этой роли побыть, да способности не те. Увы и ах. Мне, к примеру, хочется взять ружье и палить во всех подряд без разбора. Так хочется - аж руки чешутся. Жаль, что этим ничего решить нельзя. А ты что хочешь? Бежать впереди толпы с факелом или крестом? Признайся, ты ведь из этой породы? - Нет, - замотала головой Женька. - Но... не знаю... иногда хочется, - призналась она, и от отчаяния, что призналась, с силой дернула себя за волосы. - А мне кажется... Да нет, не кажется, а я просто знаю: страшасик - это наш последний шанс. - Ерунда, - отмахнулся Рем. - В другой раз я тебе такого здоровенного поймаю - литров на сто. - Нет, не то. Именно этот, понимаешь, он не просто наш с тобой спаситель, но и вообще. Тот самый ОГ НЕННЫЙ СТОЛП. - Ну умна, - снисходительно фыркнул Рем. - Как же я сам раньше не догадался! Ну конечно! Страшасик - Спаситель, а воротник вокруг шеи - это нимб. Женька разозлилась. - Ты его невзлюбил после того, как он к тебе на постель взобрался. Ты-то наверняка решил, что это я... Обида какая! - Послушай, милая моя, - Рем уперся руками в стену и наклонился к самому Женькиному лицу. - Ты меня специально провоцируешь?.. - Я? - Женька невинно округлила глаза. - Ты, ты... - Нет, это случайно, - Женька потупилась, но не сдержалась и прыснула от смеха. Рем придвинулся к ней, обнял и прильнул к полураскрытым губам. Она покорно откинулась назад, потом дернула головой и вырвалась, переводя дыхание. - Ты не умеешь целоваться, - улыбнулся Рем. Фитилек в лампе опять стал гаснуть, но Рем не стал его подкручивать. - Так чего же ты все-таки хочешь? - Умереть. - Глупая. - Просто хочу, чтобы завтра не наступало. Значит, хочу умереть. Понимаешь? - Да. - Странно. - Что? - Что понимаешь. - Ты вся дрожишь. Замерзла? - Нет. - Боишься? - Боюсь. - Чего? - Что умру и не услышу, как ты скажешь: “Я люблю тебя”. Никогда в своей жизни не услышу. А так хочется. Просто ужас как хочется услышать эти три слова. Неужели так страшно сказать: “Я люблю тебя”? Нет? Ну так чего же ты боишься? Скажи. Ну скажи, прошу тебя. Скажи, скажи, скажи... - Глупая, не надо плакать, страшасик ты мой. - Ну вот, сказал... - Ну хорошо, хорошо, я люблю тебя. ХХХ Утром они пили чай из технической воды, той самой, что выдали Сашеньке для лечения. Инга Сергеевна насыпала в воду листьев мяты. Но даже ее приятный запах не мог заглушить отвратительный привкус воды. - Мята хорошая, - сказала Инга Сергеевна. - Еще десять лет назад собирала. - Говорят, в этом году воздух немного лучше, - попыталась поддержать разговор Женька. Рему почудилось, что во дворе скребанула о землю калитка. Насторожившись, он приподнял самодельные жалюзи из фольги. Едва бросив взгляд во двор, вскочил, выхватил из сумки ружье и направил его на входную дверь. На пороге, улыбаясь, стоял Валька-Водник. - Ну, Рем Андреевич, ты даешь! - воскликнул Валька с наигранным удивлением. - Кто же так дорогих гостей встречает? А я ведь не просто гость, я, как всегда, с предложением. Он потряс в воздухе руками: в одной была зажата бутылка чистой питьевой воды с этикеткой “Брайт вода”, а во второй - литровая бутылка “Столичной”. - Ну как, Рем Григорьевич, убедил? - засмеялся Валька. - Ты думаешь, если бы я захотел, то не смог бы всю твою семейку за две минуты положить, а? Да у моих парней два “Калашникова” с собой. Но я не угрожать, а деловые переговоры пришел вести как профессионал с профессионалом. Потому что тебя, Рем Степанович, несмотря ни на что уважаю. Рем вновь приподнял жалюзи и глянул во двор. Валька говорил чистую правду на счет охранников и автоматов. Рем отставил ружье и махнул рукой, приглашая Вальку войти. - Ах, как мило: отдых в кругу семьи, - кудахтал Валька, ставя на стол свои гостинцы и тут же откупоривая бутылку водки. - Я всю жизнь мечтаю так тихо зажить, по-семейному. Валентин всем налил по полному стакану, даже Инге Сергеевне и Женьке. Но Рем Женькин стакан без разговоров отодвинул в сторону. - Так с чем ты пожаловал? - спросил Рем. - Друг ты мой, Рем Сидорович, - тут же принялся разглагольствовать Водник. - Что нам сейчас требуется больше всего? Правильно, вода. А где можно взять воду? Правильно - только в мантиях страшасиков. Какой отсюда вывод? Надо страшасиков... стрелять? Ответ неправильный. Надо их разводить... - Ты хочешь взять лицензию? - усмехнулся Рем. - Попробуй. - Лицензия у меня давно есть, - отмахнулся Валентин. - Да что толку...Но ту мне в голову пришла гениальная идея. С твоей помощью между прочим. Ну как, догадываешься, о чем я говорю? У Рема болезненно дернулось лицо - будто он хотел ответить на Валькин вопрос, но не посмел. - Правильно, друг мой Рем Афанасьевич, малыши! Детеныши налогом не облагаются. А воду точно так же дают. Сечешь? Кормежка бесплатная - качай воду из озера, сколько влезет. Вся штука в том, что детенышей никому ловить еще не удавалось. А ты смог. Это же золотая жила, Рем Андреевич! Ну как, по рукам? У тебя поросенок больной, так я за него пока десять литров воды дам. Э, ладно, двадцать - я сегодня щедрый, сам не знаю почему. А за здорового тридцать буду платить. И даже могу пятьдесят. Ну, чего ты сидишь? Тащи сюда своего поросенка. Произнося речь, Валька набулькал себе второй стакан водки, ну и Рему не забыл налить до ободка. - За успех дела! - Рем, неужели ты согласишься? - спросила Женька. Рем молчал. Вместо него ответила Инга Сергеевна: - Сашеньке нужна чистая вода. А страшасика мы сами держать не можем. О чем тут думать? А Валькин подручный уже втащил на веранду пластмассовый ящик с бутылками. Двадцать бутылок чистейшей воды сверкали волшебным голубым светом. Рем спустился в подвал и принес клетку с поросенком. Зверек, забеспокоившись, распушил воротник и пытался просунуть сквозь частую сетку крошечные лиловые щупальца. Валькин помощник ухватил тут же клетку. - Второго такого охотника как ты, Рем Александрович, не сыскать, - ворковал Валентин. - Мы с тобой такое дело развернем! Мы с тобой все вокруг зальем чистой водой! Все будут пить нашу воду, умываться нашей водой! Здорово, да?! Рем кивнул и осушил свой стакан. ХХХ С утра озеро не волновалось. Оно лежало неподвижное, черное, похожее на затаившегося зверя. Несколько человек в грязной одежде спустись к берегу. Шедший впереди нес потемневшую икону. Люди брели по берегу, распевая псалом, нестройные голоса далеко разносились в тишине. Озеро молчало. Не было слышно ни шума прибоя, ни вздохов волн, ни даже ветра. Ничего. Только звук шагов и пение. Солнце поднималось и жгло с ожесточением. Люди закончили пение, разделись и вошли в “воду”. - Природа милосердна... - нараспев говорил идущий впереди и, набирая пригоршнями черную жижу, поливал ею склоненные головы молящихся. - Она нас простит и спасет. Надо лишь верить и молиться... - О чем они просят? - спросил парень в форме береговой охраны у своего напарника. - Как всегда, о новом пришествии, - пробормотал второй, и неловко, спешно перекрестился. 1 | 2 | 3 | 4 |
 |
